Женские образы в романе Шолохова «Тихий
Дон».
1) Работа с текстом.
Одним из приемов Шолохова в характеристике героев является
сопоставительный анализ. Через отношение к детям раскрываются многие главные
герои романа. Так как носительницей домашнего, семейного тепла является
женщина, особо интересны характеристики главных героинь.
С опорой на текст учащиеся дают характеристику женских
образов романа «Тихий Дон».
Дарья. Ничего не известно о её родителях, происхождении. Сама
героиня в конце романа говорит: «У меня ни сзади, ни спереди никого нет». У
Дарьи родился ребенок. Но что же мы о нем узнаем – просто «дитя». Или,
раздражаясь, на своего младенца, мать говорит: «Цыц ты, поганое дите! Ни сну
тебе, ни покою». Много в романе грубых слов, но никто так не обращается к
детям. Ребенок умер, когда ему не исполнился и год.
Аксинья. Родила дитя от Степана, но и здесь примечательно кратко:
«…ребенок умер, не дожив и до года». От Григория родила Танюшку, стала
счастлива и обрела какую-то особенно счастливую осанку. Но любовь к ребенку
лишь была продолжением любви к Григорию. Как бы то ни было, ребенок тоже
умирает около полутора лет от роду. Детей Григория взяла после смерти Натальи к
себе. «Они охотно называли её мамой», она их оставляет и уезжает с Григорием.
С особой силой материнская любовь проявляется в образе Ильиничны. Именно
она воспитала своих детей такими, какими мы видим их в романе; она не только
заботилась о них, но и передала им свое мирочувствование. Отсюда глубокое
сродство молодых Мелеховых именно с матерью, а не с отцом. Сам Шолохов,
преклоняясь перед собственной матерью, не раз отмечал сходство её и Ильиничны.
Они умеют бороться за семью, и Наталья становится продолжательницей этого
предназначения.
2) Индивидуальное
сообщение «Спасение семейного гнезда – идея жизни Натальи Мелеховой».
Наталья Мелехова в романе М. Шолохова «Тихий Дон» – волей
обстоятельства втянутая в мучительное соперничество с Аксиньей, вынужденная
даже оскорблять её, называя «гулящей», – это поистине просветленно-стыдливое,
вероятно, самое ангельское существо в романе.
Наталья возникает в романе как бы случайно: как объект грядущего
сватовства, венчания. «Наталья… Наталья – девка красивая… Дюже красивая. Надысь
видела её в церкви», – говорит Аксинья. Похвала двойная, даже преувеличенная,
но говорит эти хвалебные слова Аксинья с сухими глазами, и от сарая падает
тяжелая тень. А в окне, куда она смотрит, – желтая ночная стынь.
Шолоховский мир и многоцветен, и многозвучен, и предельно полон сложных
психологических движений. Шолохов – величайший мастер характерной детали –
подобрал почти символические эпитеты, говорящие об опасности для Натальи:
сухие, без слез глаза… Эти сухие глаза наводят на мысль, что кому-то в этой
неизбежной борьбе не уцелеть.
Григорий в Наталье обрел чуткую носительницу великой ответственности,
обрел человека, для которого любовь не знает, не хочет знать конца, боится даже
временной подмены, измены, любой ненадежности. Для неё нет разлада между
сознанием и чувством, нет опустошения от любви, даже радостного. Оттого она
кажется Григорию холодной, трудной. Нет игры чувств, нет любви-поглощения.
Для Натальи разрушительны все, даже невольные измены Григория. Вместе с
тем в ней нет злости, нет наслаждения от чужой муки. Есть жалость… Распутную
Дарью, в конце концов нанесшую ей главный оскорбительный удар, недобрую
сводницу, она даже не презирает, а отстраняется от неё, прощает.
Старики Мелеховы и Коршуновы первыми почувствовали стыдливую нежность
кроткой души Натальи. Старый Коршунов только что не произносит слово
«издеваться» («Разве можно так над живым человеком?.. Сердце-то, сердце-то… аль
у него волчиное?») А Пантелей Прокофьевич – и он весь в этих словах, как
строитель дома! – буквально кричит от боли и стыда: «Она нам лучше родной!»
И вот этап строительства гнезда. Возвращение Натальи в дом Пантелея
Прокофьевича, в дом, где нет мужа! Наивная, неопытная, верящая в силу венчания,
клятвы перед святыми, Наталья с изумлением осознает, что именно ей предстоит
пройти через горестное унижение, что её ждет любовь-мученичество. Шолохов с
эпическим любованием рисует весь путь возвращения Натальи, её трудные решения,
её обращение к свекру.
Возвращение в дом Мелеховых – это осознание своей главной силы и высоты:
силы верности, благородства, силы смирения. Вскоре она стала неотделима от
Дома, от родных людей, тем более от детей! Все пребывание её в семье Мелеховых
– это скрытое распрямление и восхождение души, движение не просто к победе над
Аксиньей, рождение истинной дружбы с Дуняшкой и Ильничной. Её молитвы спасли Григория
от выстрелов Степана Астахова в спину. И как высшая награда – двое чудесных
детей.
Но борьба за дом, за семью ещё впереди. Этим показателен диалог Натальи с
Аксиньей (сцена в Ягодном). Аксинья откровенно обвиняет Наталью: «Ты у дитя
отца хочешь взять. Кроме Гришки, нету у меня мужа». Вся беседа построена на
резком различии лютующей Аксиньи и кроткой Натальи, признающейся: «Тоска меня
пихнула»… Аксинья сделала ребенка аргументом претензий на Григория,
«распорядилась» тем, что Бог дал не для торга… Последовал совсем иной разворот
событий – болезнь и смерть девочки, связь с Листницким, уход Григория.
Материнство не стало залогом счастья и для Натальи. Она так и осталась
нелюбимой женой… Тем больше силы в чудесной сцене 8 главы! Это элегия с
какой-то робостью и нерешительностью в жестах, с безмолвием, элегия прощания.
Подготовленный ученик читает наизусть: «Она была рядом с ним,
его жена и мать Мишатки и Полюшки. Для него она принарядилась и вымыла лицо…
Сидела она такая жалкая, некрасивая и все же прекрасная, сияющая какой-то
чистой внутренней красотой. Могучая волна нежности залила сердце Григория… Он
хотел сказать ей что-то теплое, ласковое, но не нашел слов и, молча притянув её
к себе, поцеловал белый покатый лоб и скорбные глаза».
Уход из жизни Натальи, даже после относительно мирного
последнего объяснения с Аксиньей, не случайно наложил мрачнейшую тень и на
судьбу Григория и на весь мелеховский дом. Герои Шолохова (и особенно Наталья)
творят порой не суд, а некий свехсуд над временем, над искалеченными им людьми.
И Наталья, и Ильинична проходят перед читателем «Тихого Дона» как
героини, до конца верные материнскому призванию, долгу хранительницы
семьи. Наталья погибает в тот момент, когда она не просто отказалась от идеи
материнства, но неестественно для неё злым, мстительным образом растоптала,
разрушила свою же идею, стержень характера. Гениально выбран собеседник
Натальи, свидетель её душевного кризиса: им стала Ильинична, человек, глубоко
родственный ей, мать Григория, впервые не нашедшая слов для оправдания сына,
для опровержения правоты Натальи. Ильинична смогла лишь убедить невестку не
проклинать Григория, не желать ему смерти. После смерти Натальи всех в доме
обступила горькая тоска от запоздалого понимания друг друга, от понимания, что
рушится семья.
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.