Статья по краеведению "ПАВЛОВО: МЕЖДУ ЛЕГЕНДОЙ И БЫЛЬЮ"

П.В. ФИЛАТОВ

ПАВЛОВО: МЕЖДУ ЛЕГЕНДОЙ И БЫЛЬЮ

Полагаю, любой историк и краевед согласится со мной, если я скажу, что прошлое любой русской местности не менее загадочно, чем, скажем, вопрос о сокровищах тамплиеров (как он отложился в массовом сознании благодаря массовой же культуре). Если говорить о своей поисковой и исследовательской работе, своеобразной археологии текстов интерпретаций, думаю, с изрядной долей домыслов в пространстве «белых пятен», то могу отметить, что еще даже и не начинал выводить на свет Божий сколь-нибудь связное повествование об интересующих нас предметах. Сегодня я попытаюсь поставить несколько вопросов, но далеко не уверен, удастся ли историку, сегодняшнему или будущему, въедливому и упорному, хотя бы приблизиться к удовлетворительным ответам.

Вот, например, попробуем обозначить крупными штрихами топологию города, который в 1623 году был посещен московским купцом Федотом Афанасьевичем Котовым, путешествовавшим на восток по поручению самого государя Михаила Федоровича с царскими товарами. Предоставлю слово самому путешественники. Итак, он увидел нашу местность такой: «На полпути от Мурома до Нижнего Новгорода на горней стороне находится Павлов перевоз. Это город, а не острог; он стоит высоко на холме, дома же, рынки, кабаки и таможни разбросаны в долине, а также и по холмам на большом расстоянии». Так, стойте, Федот Афанасьевич, как это – «не острог»? Какой такой «перевоз», который «стоит высоко на холме»? Да и потом, зачем нам здесь перевоз? А таможни зачем? Селу (какой город?!) всего 57 лет, Смуту пережило, разорение, а вы – «рынки, кабаки» …

Однако давайте по порядку. Ремесло историка как ремесло следователя – опираемся на факты и строим версии.

Итак, судя по всему Федот Афанасьевич ехал из Москвы через Муром, переправился через Оку на правый, «горный», в отличие от «лугового», левого, берега и по древнему муромскому тракту проследовал до Павлова. Острог, крепость, в древности находившаяся на Соборной горе, скорее всего, во время Смуты полностью сгорела, на ее месте было построено более массивное сооружение, которое Котов и называет городом. 15 лет, прошедших после вылазки воеводы Андрея Алябьева, в ходе которой и сгорел, возможно, острог, вполне хватило для постройки нового фортификационного сооружения («города», собственно, массивной крепости, огороженного места). Наверное, поэтому Федот Афанасьевич и не видит смысла называть Павлово «острогом», а называет по одной из городских функций – «перевозом». Вопрос в другом. Зачем вообще нужен в этом месте Оки и в это историческое время перевоз? Если предположить, что от московской дороги через Гороховец глухим лесом и лугами шла дорога до левого берега Оки, то тогда почему Котов не воспользовался ей? Были дела в Муроме?

Скорее же всего этой дороги не было. Дорог в XVII веке вообще было не очень много, да и на них шалили разбойники. Представьте себе теперь ощущения путника, который ехал бы от Гороховца по дороге через страшные и непроходимые чащи…Муромский тракт, видимо, был привычнее. А перевоз был нужен для освоения сенокосных угодий

Село широко раскинулось по правому берегу Оки, возможно, было несколько рынков именно из-за широкого разброса жилых строений. А если есть рынки и кабаки, следовательно, у жителей имеется определенный материальный достаток. К этому мы еще вернемся. С таможней дело простое – до середины XIX века в России были внутренние таможенные пункты. Если же в Павлове таможен было несколько, то это может означать, что через село шел большой поток товаров, проходило большое количество транспортных перевозок торгового назначения.

В подтверждение этого можем примерно обозначить торговый путь, маршрут, которым, наверное, пользовались торговые люди, державшие путь на Восток: из Москвы на Муром, переправа (или по Оке на судах), Павлово, Нижний, по Волге до Каспия и далее. Павлово, таким образом, при складывании всероссийского рынка и развитии международной торговли со странами Востока – важный перевалочный пункт.

Не только, впрочем, для развития внешней торговли, наш город имел значение.

В 1719 году село Павлово посетило посольство Л. В. Измайлова, следовавшее в Китай. В составе посольства был художник и гравер Георг Иоганн Унферцагт, который в своих записках указывал, что посольство, следуя вниз по Оке, прибыло «в местечко Павел-перевоз, которое считается половиной расстояния между городом Музум (Муром) и большим городом Нижним…» Опытный художник, служивший впоследствии в Гравировальной палате Академии наук, не преминул отметить, что «…В Павел-перевозе продается всякая всячина: ружья, ножи, ножницы, маленькие (тонкой работы) и большие замки, охотничьи ножи и т. д., все в изобилии; около продавцов толпилось по 50-100 человек и еле-еле можно было протолкнуться». И это, отметим, когда Варваре Черкасской, последней наследнице рода владельцев села Павлово, едва исполнилось 8 лет, а ее будущему мужу, Петру из рода Шереметевых, который задумает создать в селе фабрику и напишет ее проект, будет 6 лет от роду.

Уже тогда в Павлове были прекрасные мастера тонкой металлообработки, кроме того, село было центром оживленной торговли металлоизделиями высокого качества, уровня сложности и функционала. Согласитесь, удивительно, как долго живут добрые традиции…

Побывал в нашей местности и дипломат Савва Рагузинский, который, в свое время, был послом Российской империи в Китае. Он тоже в своих записках оставил нам интересные описания реалий нашего прошлого. Во время своего путешествия в Цинскую империю в 1725 году он писал: «Павлов Перевоз село превеликое, где делают ружье и протчее железное ремесло, и мастеров таких довольно». Собственно, что и требовалось доказать… «Иллирийский граф» также отметил, что «от Павлову Перевозу полей до села Ворсмы 7 верст. От Ворсмы до села Богородцкого полями, на которых кусты малое число». Пейзаж почти трехсотлетней давности мало отличался от теперешнего, и при поездке из Павлова в Нижний Новгород, любой желающий может увидеть то же, что видел великолепный хорватский негоциант, следовавший на таинственный Восток…

Истории прошлого, имеющие определенное отношения к реальности, тесно переплетаются с преданиями и легендами, что, собственно, и характерно для прошлого русской глубинки.

Наша местность, в частности, Павлово, упоминаются в интересном памятнике древнерусской письменности, «Повести о Савве Грудцыне». Действие этой повести происходит вне времени, что очень характерно для древнерусской литературы. Причудливость мифа приводит купеческого сына Савву, честного человека, сбитого с пути демоном в человеческом облике, в «село Павлов Перевоз». По сюжету истории, Савва и его провожатый в четверг, когда в селе «устраивался большой торг», ходили по рынку, «и тут Савва увидел старого нищего в неприглядном рубище. Нищий в упор смотрел на Савву и плакал. Савва отошел немного от беса и приблизился к тому старцу, намереваясь узнать причину его слез». На вопрос купеческого сына, старец ответил, что плачет о погибшей душе юноши, увлеченного с истинного пути обманом демона. «Когда он так сказал, Савва обернулся на "брата" и увидел, что тот стоит поодаль, грозит ему и зубами скрежещет. Савва побыстрее оставил старца и вернулся к бесу. А дьявол начал его поносить на чем свет стоит:

- Что ты с душегубцами разговариваешь? Не знаешь разве, что этот старик уже многих погубил? Он на тебе хорошую одежду увидел и подольстился, чтобы от людей увести, удавить и раздеть. Если я тебя оставлю, ты без меня пропадешь, - и с такими словами повел Савву из тех мест в город Шуйск».

Исследуя легенду, отметим, что она имеет конкретную привязку к местности, и гуляя по рынку, можно представить себе, как где-то в глубинах времени разворачивается сюжет, уже очень слабо понимаемый нами, живущими в эпоху информационного общества, когда сами технологии стали подобны магии, вполне подтверждая слова Артура Кларка. Что хотел сказать нам автор «Повести»? Почему она привязана к Павлову? Сложно сказать. Может, это часть какой-то монастырской легенды иноков монастыря, находившегося на месте теперешней Воскресенской церкви и давшего начало Островоозерской обители? Или автор сказания имел какое-либо отношение к нашей местности, если так хорошо знает, когда в селе был базарный день. В любом случае, наш рынок в определенном смысле – пространство мифа, часть русского «легендариума».

С нижней частью Павлова связана и другая полудетективная история. В 1682 году Нижнем посаде (на месте Базарной площади, ближе к нынешнему торговому центру «Весна») на деньги владельца села, Михаила Яковлевича Черкасского, была построена великолепная, богато украшенная, каменная церковь в честь Николая Чудотворца. Архивные документы сохранили для нас несколько интересных фактов из жизни никольского прихода. Например, в 1835 году среди прихожан Никольского храма некий варежский крестьянин Спиридон Игнатьев Шанин «приходя почасту» распространял «учение самое богомерзкое…». Содержание этого «учения» явствует из исследования рапорта настоятеля прихода Василия Нарбекова (возможно, происходил из дворянского рода Нарбековых). Крестьянин, по словам священника, распространял «…иконоборчество, кощунничает над великими угодниками Божьими и злословит их, например, Иоанна Златоуста и Николая Чудотворца… Называет…учение их пустым болтанием, о церкви говорит…, что она мерзкое место, худшее кабака, и, рано или поздно, провалится как жернов мельничный, что глава ее, Иисус Христос, был за дело наказан иудеями, как в обыкновенном быту общественном наказываются преступники по силе законов. Стремление к нравственному совершенству, коего требует от нас святая вера наша и собственная совесть, он считает совершенно не нужным, говорит, что ни в чем нет греха». В данном случае мы имеем дело не со старообрядцем и старообрядчеством - ни один старообрядец, к какому бы толку ни принадлежал, не стал бы богохульствовать, утверждая, что Христос «был наказан за дело по силе законов». Далее, старообрядцы весьма почитают святых Иоанна Златоуста и Николая Чудотворца, не отрицают иконопочитание (хотя, есть секты, например, дырники, которые не признают иконы). При внимательном изучении, можно предположить, что мы имеем дело с человеком, который придерживался какой-то модификации ереси, которая была «болезнью» московского высшего общества конца XV века. Из материалов архивного дела понятно, что Спиридон Шанин «поколебал и совратил некоторых прихожан» Никольской церкви. О его проповеди, при свидетелях – дьяконе (Иване Семенове Белеве) и причетниках – священнику сообщили крестьяне деревни Крюк (которая относилась к Никольскому приходу) Степан Яковлев Мешалкин, Иван Яковлев Ногтев и Степан Яковлев. Судя по всему, Шанин был весьма красноречив, возможно, грамотен, и его проповедь слышали многие крюковские крестьяне. К сожалению, дальнейшее развитие событий навсегда останется тайной – в деле нет ни описания хода расследования, ни решения. Просто, по счастливой случайности, мы имеем возможность прикоснуться к таинственному миру прошлого, истории нашего замечательного города.

Еще одна городская легенда нашего города связана со Спасовым ключиком. История, опубликованная в 60-х годах XIX века в «Нижегородских епархиальных ведомостях» содержит интересную связь событий и предания. (Кстати, это предание, легенда, было записано, запись хранилась в каменной часовне при ключике. Кто сделал запись, когда и куда она потом делась неизвестно, но в 1866 году, во время выхода данного номера «Ведомостей», запись находилась на своем месте, в часовне).

Итак, что до нас доносит предание? «Более ста лет назад тому в селе Павлове жил благочестивый крестьянин Иван Иванов Батинькин». Видим, что предание донесло до нас имя конкретного человека и род его занятий. Иван «Однажды…по обыкновению своему, поздно вечером совершал молитву». В это время внезапный свет, как молния, блеснул в его храмине (доме – П.Ф.). От испуга он упал и почти без чувств пробыл до рассвета. Но вставши, он чувствовал себя тяжко больным. Однако ж о случившемся но время вечерней молитвы счел за нужное не открывать другим, думая, что это, может быть, произошло от врага рода человеческого, ненавидящего усердную молитву». Крестьянин действительно предстает как истово верующий христианин – он постоянно молится и знает основы святоотеческой аскезы. Во время болезни крестьянину было откровение - некий голос велел ему идти в село Тарку. Там он найдет два источника, из которых должен умыться для излечения от болезни. Иван действительно нашел в указанном месте источники, умылся и попил воды. «Вдруг на дне одного из них (источников - П.Ф.) песок пришел в движение, вода возмутилась, и...Иоанн видит изобразившийся на песке лик Спасителя". Через месяц опять некий голос указывает крестьянину идти в Шую и заказать там образ Христа, именно тот, что был ему явлен на источнике. На месте явления образа Иван должен был построить часовню. Крестьянин все исполнил. В 1816 годы абабковская помещица Прокофьева построила каменную часовню, в которой и находился образ Спасителя. Икона была сравнительно небольшой (36Х36 см.), в 1866 году на ней был ценный серебряный оклад. Некоторое время около часовни жил так называемый безмолвник (здесь – мирянин, принявший особый духовный подвиг молчания), крестьянин села Абабкова по имени Матвей. До сих пор в Павлове почитается это место, к роднику совершается крестный ход. Вот так, причудливым образом, переплетаются предания и были в жизни города.

Что-то скрытое в толще времени связывало наш город с городом Шуей. Вы помните, куда из Павлова отправился заблудший Савва Грудцын? Вместе со своим другом-демоном (ну, чем не герои Гёте?!) он отправляется в «город Шуйск». Икона Спасова ключика тоже написана в Шуе.

Теперь далее. Архимандрит Макарий, в своём труде «Памятники церковных древностей» указывает, что (вольный перевод – П.Ф.) «Из замечательных предметов в Троицкой церкви можно указать Смоленскую икону Божьей Матери. Эта икона была написана в 1771 году павловским иконописцем Василием Федотовым (Минеевым), по обещанию жителей села Павлово, с чудотворного образа, находящегося в Воскресенской церкви города Шуи. Поводом к написанию списка была моровая язва в селе Павлове. Эту икону обнесли с крестным ходом вокруг села и моровая язва вскоре прекратилась». Добавим теперь капельку фольклора. Очень давно, когда я был парнем, готовым к дальнему и долгому пути, я слышал от протоиерея Александра Калёва, покоящегося сегодня за алтарем Вознесенского собора (а тогда мы сидели за чаем у него дома, за окнами был густой зимний вечер), что во время крестного хода, проходившего очень ясным днем, в небе собралось черное облако, которое «бросилось в реку», после чего болезнь сразу прекратилась. Вот не знаю, как к этому относиться. Из гостей, от батюшки, я ушел, впрочем, как всегда, с легкой душой. Так или иначе, Шуйская Смоленская Одигитрия является традиционной святыней нашего города, его покровительницей. И кто до конца объяснит, какие корни в реальности имеют предания и легенды…Их хранят люди, которые имею свойство уходить.

В Троицком соборе Павлова, в свое время побывал старший брат императора Александра III Николай, безвременно ушедший наследник престола. Думаю, стоит подробнее рассмотреть, что связывает Павлово и династию Романовых.

При ближайшем рассмотрении оказывается, что Романовых и владельцев села Павлово, князей Черкасских, связывает кровное родство. Первый владелец, Иван Борисович Черкасский, которому в 1622 году было пожаловано селение, был по матери двоюродным братом царя Михаила Федоровича Романова, соответственно, племянником патриарха Филарета. Наверное, поэтому царь делал вклады в павловские храмы. Так вот в истории нашей земли пересекаются люди и судьбы.

Сколько еще тайн и загадок, скрытых в толще времени хранить наша малая Родина? Сложно сказать. Нам достался очень благодатный край, с его лесами, озерами, одной из великих рек. С таинственным прошлым мы сталкиваемся, прогуливаясь по набережной, проходя по рынку, проезжая по крутому спуску до Базарной площади. Или неспешно обходя историческую часть, которую так любят посещать туристы. Представьте только себе сколько поколений людей прошло тем же маршрутом, людей, с их переживаниями, тревогами, радостями. Какие драмы, трагедии, комедии разыгрывались на этой сцене жизни…Тут пересекаются во времени миф и реальность, прошлое и настоящее. История и современность. Сколько еще унесет река времени, сколько произойдет событий, сколько пройдет тропами истории людей…

Надеемся, что всегда будет короленковское:

«…- Это что за огни? Павлово, что ли?

- Самое Павлово. Вишь, огней сколько. Говорил я вам: не спит народ, не до сна под понедельник-то им…».