Статья на тему: «Образец для подражания Переосмысление репутации Георга III»

МАОУ СОШ №15

Гусакова Ирина Евгеньевна

Статья на тему: «Образец для подражания

Переосмысление репутации Георга III»

Мир Георга III был подготовкой к нашему времени. Среди его современников, писавших историю, были Гиббон и Хьюм, Остин и (Кэтрин) Маколей, Голдсмит и Робертсон, Смоллетт и Уэсли. Бар Робертсон, который был директором школы в Эдинбурге, всех их объединяло то, что они почти не имели отношения к университетам, если вообще имели что-либо общее. Что поразительно похоже на сегодняшний день, так это то, что многие из тех, кто пишет исторические труды, которые читают, не являются штатными учеными, будь то Том Холланд, Дженни Аглоу, Иэн Мортимер или, в случае этого прекрасного нового исследования, Эндрю Робертс.

Таким образом, то, что мы, как и они, так сильно зависим от качества и энергии коммерческой сферы, многое говорит о сегодняшнем состоянии истории, как и во времена правления Георга III. Давайте внесем ясность: многое из того, что публикуется в этой области, и особенно в военной истории, является неисторическим, некачественным, концептуально наивным, методологически примитивным, историографически ограниченным и производным; но это также относится к некоторым академическим работам, и доминирование нынешней причудливости делает эту ситуацию хуже, чем раньше. Что еще более серьезно, с монументальным презрением к источнику финансирования, большая часть научных работ, по-видимому, была намеренно написана только для номеров, которые можно собрать в телефонной будке, и это без риска скопления людей.

Итак, приветствую эту работу Робертса. Как наглядно демонстрируют его выдающиеся книги о Галифаксе, Солсбери и Черчилле, он является мастером биографии, и его задача была значительно облегчена тем, что очень обширную переписку Джорджа теперь можно найти в Интернете. Как любезно отметил Робертс, я также писал о короле, но наши подходы различны, не в последнюю очередь потому, что его структура в основном хронологическая, тогда как моя была в основном тематической. Хронологические рамки, безусловно, облегчают оценку огромного объема материала, доступного биографу Джорджа, поскольку, как ясно дает понять Робертс, он был усердным корреспондентом, который активно работал в самых разных сферах, интересовался изобразительным искусством, астрономией и исследованиями. Поэтому здесь мало места для резких оценок короля и его политики, особенно в отношении Америки, которые так часто предлагаются. В то время ни в чем не было уверенности. Так, виконт Стормонт сообщил из Парижа, что наряду с борцами за независимость Америки "есть люди совсем другого толка, которые, хотя в целом признают, что наше право очевидно, верят или притворяются, что верят, что с нашей стороны было бы разумно отказаться от него и скорее уступить претензиям американцев, какими бы необоснованными они ни были, чем затевать соревнование, в котором мы в конце концов проиграем".

Превосходно используя переписку Джорджа и ряд других соответствующих источников, Робертс способен решить главную задачу, которую он ставит перед собой, - опровергнуть лениво повторяющиеся карикатуры на Джорджа, которые занимают центральное место в отчете Американского фонда, но также распространены в британской литературе. Робертс далек от того, чтобы просто ломиться в гнилые двери последнего (кто-нибудь, кроме тех, кто воспользовался его покровительством, все еще серьезно относится к работе Джека Пламба над Джорджем?), Робертс систематически, убедительно и услужливо переосмысливает роль и репутацию своего предмета. Это трудная задача из-за диапазона обязательств короля и подвижного праздника, который он представлял в качестве мишени.

Используя образ императора Японии, Тобиас Смоллетт в "Истории и приключениях атома" (1769) представил Джорджа как монарха, который стремился искоренить коррупцию, препятствовать фракциям и стремиться к миру. Король, безусловно, имел в виду именно эти цели. Я попытался показать, что непопулярность Джорджа в первые десятилетия была преувеличена, в то время как Линда Колли дала важную и позитивную оценку его популярности в 1800-х годах.

Робертс продвигает эти оценки вперед, уделяя особое внимание американскому аспекту правления Джорджа. Действительно, большая часть его целевой аудитории - американцы. Писать для этой аудитории в последнее время стало более проблематично, поскольку "исторические войны" потрясают этот период американской истории, хотя и не его британский аналог. Отрицание карикатурности Джорджа как "тирана’ теперь не просто позиция тори, но и проливает свет на путаницу, связанную с "прогрессивными" американскими темами. Джордж был гораздо больше озабочен сопротивлением американской независимости и католической эмансипации, чем борьбой с отменой работорговли.

Я подозреваю, что пространный рассказ Робертса столкнется с большей критикой в Америке, чем в Великобритании. По иронии судьбы, после войны за независимость американцы вскоре были потрясены возобновлением собственных политических разногласий: Восстание Шейса, Восстание виски, спорные президентские выборы 1800-01 годов между Адамсом и Джефферсоном, заговоры Берра и Уилкинсона и Хартфордская конвенция - все это отражало или вызывало серьезные проблемы при жизни Джорджа. Этот момент слишком часто отбрасывается в сторону, когда основное внимание уделяется Джорджу, что типично для тенденции карикатурно реагировать на сложности прошлого.

Подход Робертса заслуживает внимания. Это важный вклад, который заново демонстрирует, в какой степени, как и в 18 веке, мир истории и исторического понимания является бенефициаром коммерческой сферы.