Слайд №8-9 (слова учителя)
Историческая справка.
Подготовительные мероприятия по проведению операции «Улусы» осуществлялись руководством НКВД–НКГБ СССР в глубокой тайне. Прибывшие подразделения войск НКВД и его оперативный состав были ознакомлены с приказом о соблюдении секретности проводимой акции, об этом неоднократно предупреждали на различных совещаниях, руководители штаба операции и строго требовали от рядового состава сохранения тайны. Однако местное население догадывалось о том, что неслучайно на так называемый «отдых» понаехало к ним отовсюду столько военных, да еще на больших грузовых машинах. Даже наш однорукий старый дед Бадаха, единственный взрослый мужчина в нашей семье, подсчитав количество прибывших автомашин в наш хотон и число в нем жителей, не беря даже во внимание всевозможные слухи о выселении, которые просачивались к калмыкам от прибывших солдат, уверенно считал, что машины и военные приехали перевозить нас с родных мест и заставил поэтому женщин предварительно упаковать в мешки самые необходимые вещи и уложить их под своей кроватью.
О намечавшейся депортации калмыцкого народа были осведомлены и многие руководители НКВД соседних республик, краев и областей – Дагестанской, Северо-Осетинской, Кабардино-Балкарской АССР, УНКВД Ставропольского края, Астраханского округа, Сталинградской и Ростовской областей. Так что тайну с выселением абсолютно сохранить не смогли, хотя в целом удалось удержать в секрете подготовку и начало операции.
Начавшееся 28 декабря 1943 года выселение калмыков, продлившееся до 31 декабря, коснулось в основном калмыцкого населения, проживавшего на территории Калмыцкой АССР и являлось первым этапом депортации калмыцкого народа.
1. Понятие депортации (слайд 10-12)
Начнем с того, что выясним, что репрессии в отношении народов принято называть понятием “депортация”
В переводе с латинского слово “депортация” имеет два значения: “1) изгнание, высылка из страны;
При И.В.Сталине депортации как часть политических репрессий проводились по классовому, сословному, национальному, конфессиональному и другим признакам). Применительно к народам депортация – это своеобразная форма геноцида.
Слова ученика
И скот ревел, и вдовы выли
Над Волгой мчались поезда,
Людей насильно увозили
В Сибирь на долгие года!
С.Мазуркевич
Из воспоминаний: (читает учитель)
Помню, как в нашем доме в хотоне Утта-Номрун два пожилых солдата, родом откуда-то из Сибири, после проведенного обыска помогали сами заталкивать обратно в мешки теплые вещи, дорогие костюмы и шубы отца, отобранные до этого дедом, посоветовали упаковать швейную машинку, ставшую для нашей семьи в сибирской глубинке настоящей кормилицей. В это время пока мы с солдатами собирали в мешки свои вещи молодой офицер, пришедший во главе опергруппы ни во что не вмешивался, взял патефон и, уйдя с ним в дом дяди с интересом слушал калмыцкие песни. Таких примеров добросердечного отношения, когда многие военные с пониманием отнеслись к участи бедных выселенцев было немало. «Рано утром, когда я проснулась, – вспоминает В.Э.Нахатинова (Буринова), – то увидела у нас в доме двух военных и нашу бабушку, которая ползала по полу, показывала солдатам похоронки на двух своих сыновей: моего отца и его старшего брата. Тогда один из солдат (офицер, по словам бабушки) вышел на улицу и привел к нам еще одного солдата и калмыка-мужчину. Они нам собирали вещи, связывали в багаж. Затем этот офицер помог бабушке погрузить мешки с вещами на машину, увозившую нас на станцию Сальск. Потом в вагоне и долго по приезду на новое место наша верующая бабушка начинала день с молитвы русскому офицеру, благодаря которому мы выжили в Сибири холод и голод».
Однако было множество фактов, когда пришедшие сотрудники НКВД, не дав возможности собрать хотя бы кой-какой багаж, сгоняли людей без самых необходимых вещей на сборные пункты. Житель села Чапур Улан-Хольского улуса Б.Э.Тугульчиев, оставшийся в семье из 9 человек в Сибири один, испытал на себе подобное жестокое обращение: «Рано утром военные ворвались в наш дом, когда мы еще спали. Подняв нас всех с постели, начали кричать на отца и мать, чтобы скорее нас, детей, одели и вывели на улицу. Не дав возможности собрать вещи, погнали нас, как скот, к сборному пункту. Помню только, как отец тащил меня на себе».
Писатель Тимофей Бембеев в автобиографической повести-хронике «Дни, обращенные в ночи» описывает подобный же факт безжалостного отношения к несчастным выселяемым, где вдобавок, пользуясь моментом, пришедшие военные занимались мародерством: «Переведи матери, – офицер кивнул на ааку, – вас, как пособников немцев решено сослать в Сибирь. Есть постановление правительства, так что даю 15 минут на сборы?
– О каких немцах говорите? Мы же ни одного немца в глаза не видели? – Не теряйте времени, собирайтесь, иначе голыми выкину на мороз!.. – С врагами так бы, а то с детьми… – Замолчи, щенок! – Офицер вновь заорал, топнув ногой. – Спроси, есть ли оружие? – Какое у нас может оружие? Офицер заставил открыть наш кованый сундук и начал рыться в нем. Что-то положил в карман. Аака встрепенулась и всплакнула: «Скажи, пусть отдаст золотое кольцо и серьги мои, а то у нас нет более стоящего».
Я сказал, он и ухом не повел. Отдельно в чемодане находились вещи брата, которые он отослал с оказией, когда его, студента на фронт забирали. Офицер и там порылся, забрал новенький костюм, вышитую рубашку, матросскую форменку и туфли. Затем он разрешил и нам собраться в путь. Аака с тетей бродят по дому, не зная, что взять, что оставить».
Многих выселили без вещей и по разным другим причинам. Например, при посадке на машины сопровождавшие солдаты-конвоиры просто выбрасывали чемоданы и мешки с вещами, чтобы побольше разместить людей. Некоторые семьи были вынуждены выехать без денег, одежды и пищи, находясь вне дома или в гостях. Многих калмыков выслали, когда они находились вдали от своего очага по производственным делам, в командировках.
Слайд 13-14 (слова учителя)
За это время в холодных товарных вагонах, продуваемых сквозняками, люди мерзли без пищи и тепла, многие старики и просто больные умирали здесь же, еще не тронувшись с места. Медицинской помощи, конечно же, не было. Каждому калмыку довелось пережить столько горя, что хватило бы в обычное время на сотни человеческих судеб.
«На станции нас затолкали в «телятники», с грохотом закрылась дверь. Поезд тронулся, – пишет инженер Б.Церенов. – Вагон дырявый, кругом сквозняки, люди сгрудились вокруг печки-буржуйки, которая находилась в центре. Но она не всегда была горячей. Я помню, что мы ехали долго, было очень голодно. Наконец, на какой-то станции, нам дали похлебку и по куску хлеба. В вагоне ехало несколько семей. Кто-то из них взял с собой козу. Мучаясь от голода, взрослым пришлось ее зарезать. Я помню запах жарящегося на буржуйке мяса. Ели в сплошной темноте, запивали водой. На следующий день многие заболели. Я видел, как умирал, корябая пол ногтями, старик. Умершего старика на одной из станций куда-то унесли».
Такое страшное было время (слова ученика)
Врагом народа был сам народ.
Любое слово,любая тема…
И по этапу страна…вперед:
Но мы то помним! Теперь мы знаем
На всё запреты, на всех печать…
Народ толпой по этапу гнали,
Чтоб было легче им управлять…
Слайд 15 (ученики)
Я знал, что мой народ в лесах Сибири
Нашел друзей и вновь душой окреп
Средь лучших русских, средь щедрейших в мире,
Деливших с нами и судьбу, и хлеб.
Д. Кугультинов
Я помню прошлое. Я помню (слайд 16-17)
Свой голод. Больше я не мог,
И русская старушка,
Помню,
Мне хлеба сунула кусок.
Затем тайком перекрестила
В моём кармане свой ломоть.
И быстро прочь засеменила,
Шепнув: "Спаси тебя господь!"
Хотелось мне, её не зная,
Воскликнуть: "Бабушка родная!"
Хотелось петь, кричать "ура!",
Рукой в кармане ощущая
Существование добра.
(слайд 18) (учитель)
Грузили мы в сорокоградусный мороз
Тяжелые подушки для снарядов.
Нас было много в злую ту войну –
Холодных, голодных и вихроволосых.
Похожих на бездомную шпану,
Которая кочует под откосом.
Сжав крепко зубы,
Силясь горячо,
Старались мы, ослабшие от стона,
Побольше взять на детское плечо
И погрузить в огромные вагоны.
Война – всегда
Всеобщая беда,
Великое народное страдание,
Ты научила сильным быть тогда
И жить порой одним вторым дыханьем
Шел 1944 год. (слайд 19)
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ (слайд 20)
товарищу Сталину И.В.
товарищу Молотову В.М.
В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета и постановлением СНК от 28 октября 1943 г. НКВД СССР осуществлена операция по переселению лиц калмыцкой национальности в восточные районы.
Для обеспечения проведения операции и предотвращения случаев сопротивления или побега НКВД заблаговременно были приняты необходимые оперативно-войсковые мероприятия, организована охрана населенных пунктов, сбор переселяемых, сопровождение их в места погрузки и эшелоны.
В начале операции было арестовано 750 калмыков, состоявших в бандах, бандпособников, активных пособников немецких оккупантов и другого активного элемента.
Всего погружено в 46 эшелонов 26 359 семей или 93 139 переселенцев, которые отправлены к местам расселения в Алтайский и Красноярский края. Омскую и Новосибирскую области. Во время проведения операций происшествий и эксцессов не было. Эшелоны с переселенцами сопровождались работниками НКВД.
НКВД СССР совместно с местными организациями приняты необходимые меры по приемке, обеспечению жильем и трудовому устройству переселенцев в места расселения.
2 января 1944 г.
Л.Берия
В связи с этой высочайшей телеграммой на имя «отца народов» мне вспомнилось стихотворение С.Мазуркевича, напечатанное не так давно в газете «Комсомолец Калмыкии». Стихи образно отражают суть происшедшего – не только «победную» реляцию Л.П.Берия, но и то ужасное, трагическое, что произошло в многострадальной судьбе калмыцкого народа, поэтому счел нужным их привести в книге.
28 декабря 1943 года (слова ученика)
Тогда степные стыли дали,
Война вела кровавый счет…
Послал калмыкам «мудрый» Сталин
«Подарок» свой под Новый год.
Звучали песни о «родимом»,
А он забросил все дела
Чтоб тень усов, пропахших дымом,
Над вольной степью вмиг легла.
В Кремле бумаги шелестели,
Считал наш «вождь» людей улов,
На сапогах его блестели
И слезы вдов, и пыток кровь,
И скот ревел, и вдовы выли.
Над Волгой мчались поезда,
Людей насильно увозили
В Сибирь на долгие года!
Стал жить народ вдали от дома
И не джомбу, а слезы пил.
Сильней, чем подлая трахома,
Его усатый «вождь» слепил.
Кто жил доносом, кто надеждой…
Державной воле вопреки
Делились хлебом и одеждой
С калмыками сибиряки
Средняя оценка численности сталинских депортаций накануне и во время ВОВ (слайд 21)
Национальности Годы депортации
Количество высланных в тыс. (средняя оценка) % от общей численности населения
Корейцы 1937–1938 172 000
Немцы 1941–1942 905 000
Финны, румыны 1941–1942 400 000
Калмыки 1943–1944 101 000
Карачаевцы 1943 70 000 (44,4)
Чеченцы 1944 485 000 (54,3)
Ингуши 1944 37 000 (43,7)
Балкарцы 1944 191 000(48)
Крымские татары, турки-месхетинцы и другие национальности Закавказья
1944 100 000
Итого: 2 461 000
Это был второй этап в марте 1944 года по выселению калмыков, проживающих на территории Ростовской области. В июне 1944 года было осуществлено переселение в Сибирь калмыков, проживавших в Сталинградской области. Это был 3-й этап депортации калмыков. Был еще и 4-й этап гнусной акции в отношении солдат и офицеров калмыцкой национальности, находящихся на фронтах, когда распоряжением начальника VIII Управления Генерального Штаба Красной Армии генерала Смородинова от 8 января 1944 года всех калмыков-военнообязанных было приказано демобилизовать и направить в Астрахань, а там передавать во владение НКВД СССР. Исходя из этого приказа, офицерский состав стали собирать в Новосибирске и Бийске, а рядовой состав фронтовиков-калмыков везли на станцию Половинка Пермской (б. Молотовской) области и в мае 1944 года согнали в Широковский исправительно-трудовой лагерь на строительство новой ГРЭС.
Вспомним наших земляков (Широклаговец –Сосаев Б.Х.) пострадавших в эти годы: (слайд 22-25) (Ученик)
Этот день на праздник не похож – воронки умчали сотни жизней.
Пусть с газет не льется больше ложь об антинародной дешевизне.
Сколько сгинуло в задворках серых стен величайших гениев планеты!
Мы скорбим по каждому из тех, кто не славил стадные заветы.
Стала пухом мать сыра земля, и развеян пепел уж по ветру,
Только память все еще жива, только песня ваша не допета.
Точно кровь, застывшие цветы, как комок клубится в легких воздух,
Жертвы политической войны со слезами мы сегодня вспомним.
Итог урока: (слайд 26-33)
В 1991 году был принят закон “О реабилитации жертв политических репрессий”, 1989 год – Съезд народных депутатов СССР признал депортацию народов, пострадавших в период ВОВ (1941-1944) незаконной.
Но потери были велики, а боль не утихала.
По первому этапу выселения было депортировано 93.139 калмыков, по второму – более 2,5 тысяч, по третьему – около 1 200 человек. Добавим к ним более 15 тысяч калмыков-мужчин, отозванных из Красной Армии в 1944 году.
Всего таким образом подверглось депортации около 120 тысяч калмыков. Из них, по данным НКВД, в 1950 году находилось на спецучете (вместе с детьми) 77 943 калмыка. А прошло ведь почти 7 лет после выселения калмыцкого народа. К тому времени многие народы (это были первые послевоенные годы) дали резкий прирост населения. А калмыки, получается, дали уменьшение на 52 тысячи человек, т.е. почти 40 процентов потерь (включая сюда имевшийся прирост населения после войны за счет деторождения). Значит, смертность калмыцкого населения в дороге и в первые год-полтора (как считают А.Солженицын и другие авторы) составляла не менее 55-60 процентов. Навер-ное, многие согласятся со мной: это ужасная статистика.
Сибирская «статистика» дает себя знать и до сих пор на приросте калмыцкого населения. На 15 января 1959 г., по данным Всесоюзной переписи населения, калмыков насчитывалось в СССР 106 тысяч человек. В 1979 году их было уже 147 тысяч, в 1989 году – 173 тысяч человек.
Сегодня мы имеем полное основание утверждать, что катастрофическое уменьшение численности калмыцкого населения прямым образом связано с последствиями насильственной депортации калмыков.
Ученик: «ИСХОД И ВОЗВРАЩЕНИЕ»
Над курганом – черная тень.
Светлый памятник – в черный день.
…
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.