К ИСТОРИИ РАЗВИТИЯ НАЦИОНАЛЬНЫХ ТАТАРО-БАШКИРСКИХ ШКОЛ
Согласно
«Концепции национального образования политики Российской Федерации» (Приказ
МОиН №201 от 03.08.2006 г.) одной из приоритетных направлений развития
образования в Российской Федерации является создание учреждений, реализующих
общеобразовательные программы с этнокультурным региональным
(национально-региональным) компонентом, с обучением в том или ином объеме на
родном (нерусском) и русском (неродном) языках, с содержанием гуманитарного
образования, выстроенном на иной, нерусской культуре [1].
В
Республике Башкортостан, являющейся многонациональной республикой,
функционирует достаточно большое число национальных школ. Как отмечается в
отчетах Министерства образования РБ у нас в республике кроме обучения на
русском языке, организовано обучение еще на 5 языках: башкирском, татарском,
чувашском, марийском и удмуртском. Причем существуют школы, в которых обучение
по дисциплинам федерального компонента, в том числе и по математике, до 9-го
класса (а в некоторых школах и до 11-го класса) на башкирском языке. Такое
обстоятельство выдвигает на сегодня и создает и ряд трудностей языкового и
методического характера. Эти трудности, встающие перед учащимися и выпускниками
национальных школ, а также учителями, преподающими дисциплины федерального
компонента, подробно описаны в ряде работ профессора С.С. Салаватовой [2, 3].
Наше
исследование, проводимое в рамках научно-образовательной лаборатории
методических исследований физико-математического факультета Стерлитамакского
филиала БашГУ, посвящено выявлению исторических основ деятельности национальной
школы. По крылатому выражению Цицерона: «История – свидетель прошлого, свет
истины, живая память, учитель жизни, вестник старины». Обращение к истории
позволяет преодолеть и предотвратить те ошибки, которые сопровождали развитие
национальных школ со времен их создания. Как отмечается в «Концепции
национальной образовательной политики Российской Федерации» (Приказ Минобрнауки
России N 201 от 3 августа 2006 г.): «Проблема особых функций системы
образования в условиях полиэтничности населения была понята российским
государством как предмет государственной национальной политики, направленной на
профилактику сепаратизма еще в конце XVIII века. Последующие два столетия
характеризовались поиском организационных решений, которые сделали бы
образовательное учреждение с нерусским языком обучения инструментом реализации
национально-политических целей государства» [1].
Действительно,
впервые система просвещения нерусского населения в России была узаконена
Правилами от 26 марта 1870 года «Меры к образованию инородцев», которые были
нацелены на сближение «инородцев» с русским населением через христианизацию и
русификацию просвещения. В упомянутых Правилах указывалось: «Конечной целью
образования всех инородцев, живущих в пределах нашего Отечества, бесспорно
должно быть обрусение и их слияние с русским народом». В пореформенный период
XIX века школы для инородцев были созданы земствами в рамках начальных народных
школ и носили смешанный русско-национальный характер. В официальных документах
они именовались как «русско-инородческие» или просто «инородческие» школы.
Родной язык в таких школах первоначально использовался лишь как средство
изучения русского языка, однако впоследствии он имел значение равноправного
общеобразовательного предмета, а также языка обучения.
Анализ
литературы показывает, что идеологической и политической направленностью
русско-национальных школ исторически являлись христианизация и русификация
населения, что естественно, не могло не вызывать отрицательного отношения части
нерусского населения к таким школам. Однако, следует отметить, что анализируя
такое обстоятельство, исследователи считают, что открываемые для всех народов
Поволжья и Приуралья, в целом явились положительным моментом, т.к. приобщали
нерусское население края к первоначальным знаниям и интернационализации.
Изученные
архивные материалы, приведенные в работе М. Н. Фарштахова «Самодержавие и
традиционные школы башкир и татар в начале ХХ века (1900 – 1917 гг.)» [4]
раскрывают интересные факты о развитии башкирских и татарских национальных
школ.
Так,
к примеру, в приведенном в названной работе «Циркуляре директора Департамента
полиции С. Зволянского губернаторам о сборе сведений по новометодному движению
в России для выяснения его характера, конечной цели и активных участников» от
31 декабря 1900 года с тревогой отмечатся о возникновении новых веяний, «грозящих
расшатать весь многовековой уклад жизни свыше 14-тимиллионного мусульманского
населения Русского государства и дающие возможность предполагать о готовящемся
в жизни сего населения серьезном переломе» [4, с. 132]. Раскрывая суть «новых
веяний» автор Циркуляра пишет, что первоначально эти новые веяния «появились в
совершенно, по-видимому, невинной области нового метода обучения грамоте и
вызваны были появлением изданного в 1884 году крымским мурзаком Исмаилом
Гаспринским учебника татарской грамоты, составленном по европейской звуковой
системе, значительно облегчающей усвоение татарскими детьми татарской и
арабской грамоты и сокращающей время обучения.
Вскоре
рядом с этими распространились и новые прогрессивные веяния, е замедлившие
превратиться в целое умственное и общественное движение, отразившееся в
татарской литературе нарождением двух новых течений: одного, - отстаивающего
старые традиции, а другого, - служившего проводником в жизнь русского татарства
новых идей прогресса и культуры» [Там же]. В анализируемом документе
отмечается, что сторонники новых веяний в своих сочинениях призывают татарское
население России к образованию, к приобретению практических познаний как в
области ремесел и промышленности, так и в изучении иностранных языков, дабы оно
было культурно и богато. При этом новаторы приглашают своих единоверцев не в
единую общеобразовательную школу, т.е. русские гимназии и высшие учебные
заведения, а в особые татарские рассадники высшей мудрости, где европейская
наука должна сочетаться с Кораном и преподаваться на татарском языке.
Судя
по этому документу, противниками новометодного магометанского обучения
выступают в первую очередь «стародумы магометанства», по большей части муллы,
выступившие в защиту старых традиций с такой страстностью, какую можно
объяснить лишь испытываемым ими страхом и смущением перед новым движением,
грозящим отнять у них прежние влияния и силу. Новометодничество понималось ими
как нововерие, угрожающее отпадением от ислама и обращением в неверных.
С.
Зволянский в составленном им циркуляре ставит вопрос: «Ограничатся ли
прогрессисты в своих стремлениях вышеуказанным целям, или же, победив
сторонников старых традиций, пойдут далее, предрешить в настоящее время не
представляется возможным, как равно нет возможности предугадать какая из двух
партий останется победительницей и какие будут, с точки зрения интересов
русской государственности, результаты победы. С этой последней точки зрения
старотатарщина, держащаяся старых преданий, составляющих опору их
благосостояния, не может быть признана надежною, причем не более надежна и
партия прогрессистов, в виду одинакового с мусульманским духовенством
отчуждения ее от России» [Там же, с. 133].
Тревога
о сохранении единства русской государственной школы пронизывает и другой
документ, подписанный генерал-лейтенантом Я.Ф.Барабашем «Совершенно секретное
донесение оренбургского губернатора Я.Ф. Барабаша в Департамент полиции о
новометодном движении среди местных мусульман» от 10 марта 1901 года.
Характеризуя нововведения в системе преподавания в мусульманских школах, автор
«Донесения» резюмирует: какая школа хуже – старая ли, делавшая своих учеников
слепыми фанатиками и послушными орудиями во всяких злонамеренных руках, или
новая, когда она будет выпускать людей развитых умственно, но с центробежными в
государственном смысле стремлениями, – это вопрос. Для устранения обоих зол,
оренбургский губернатор считает необходимым, «чтобы в местностях, заселенных
магометанами, государственная школа вступила во всю полноту своих естественных
и законных прав. С установлением действительного надзора за магометанскими
школами и направлением преподавания в них, они утратят возможность извращать
понятия молодого поколения русских мусульман. Сохраняя, как того требует закон
и дух русского народа, терпимость по отношению к магометанской религии, школа
обязана и может с успехом бороться с мусульманским фанатизмом, который один
препятствует нашему мусульманину быть добрым русским подданным» [Там же, с.
144].
Сравнивая
эти документы, более чем столетней давности, мы можем отметить сходные с
современной «Концепцией национальной образовательной политики Российской
Федерации» идеи: «обеспечение внутренней устойчивости этнически
разнохарактерного общества, его сплочения в согражданство, объединяемое и
цементируемое общими ценностями гражданского общества» [1].
Литература
1.
Концепция национальной
образовательной политики Российской Федерации. Одобрена приказом МОиН РФ от 3
августа 2006 г. № 201[Электронный ресурс]. – URL:
http://inpo-rus.ru/files/1/9/Concept_NEP. pdf (дата обращения 15 октября 2014
г.).
2.
Салаватова С.С. Вариативная
составляющая в системе методической подготовки будущих учителей математики для
национальных школ / С.С. Салаватова // Фундаментальные исследования. – 2013. –
№ 1 (часть 2). – С. 352-356.
3.
Салаватова С.С. Этнокультурная
составляющая обучения школьной математике: языковой аспект / С.С. Салаватова //
Современные проблемы науки и образования. – 2012. – № 5; Режим доступа: URL:
www. science-education.ru/105-7251 (дата обращения: 25.10.2014).
4.
Фарштахов, М. Н. Самодержавие и
традиционные школы башкир и татар в начале ХХ века (1900-1917гг) / М. Н.
Фарштахов. – Уфа, 1996. – 259 с.
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.