Урок + презентация по истории по теме «Влияние Крещения Руси на музыкальную культуру Древнерусского государства Киевская Русь в X-XII веках»

Влияние Крещения Руси на музыкальную культуру

Древнерусского государства Киевская Русь в X-XII веках

Слайд №1

Древнерусская певческая традиция — это глубинный источник русской поэ­зии, литературы и музыки, корневая система, питающая творчество и культуру вплоть до наших дней.

Слайд №2

Глядя на Древнюю Русь глазами Рахманинова и Достоев­ского, Мусоргского и Пушкина, Карамзина и Ломоносова, мы всякий раз откры­ваем ее заново, но все же многое не можем разглядеть в первозданном значении, зато, обратившись к памятникам певческого искусства, мы воссоздадим целый спектр многообразного мира Древней Руси, потому что песнопения, по мысли древних,—- это философия, выраженная в соединении слова и напева.

 «Премудрость», которая поется,— вот квинтэссенция певческого искусства, запечатленная древним летописцем еще в 955 году: «Премудрость на исходящих поется, на путях же дерзновение водит, на краих же забральных проповедает, во вратех же градных дерзающи глаголет». Это емкое изречение, произнесенное за тридцать три года до крещения Руси Владимиром, связано с культурой своего времени множеством смыслов.

Почему премудрость поется — ясно из содержания певческого искусства Древней Руси. Оно было обращено к идеальному образу богочеловека, вбирало высшие этические представления о мире и жизни человеческого духа, оно не было суетным, выражая мысль о времени, длящемся в вечности. Но почему премудрость поется на исходящих, на путях, на краих забральных, на вратех градских?

Раскрывая значение этого выражения, мы оказываемся в главном соедини­тельном моменте двух культур — христианской и дохристианской. Анализируя древнюю культуру с точки зрения разных оттенков содержания этого выражения, мы приходим к утверждению основных всеобщих законов искусства.

Слайд №3

Для древних вера в чудодейственную силу песнопений, обращенных к нему, объясняла многие события военной и государственной жизни. Уже в самое раннее летописное известие о церковных песнопениях под 866 годом входит рассказ об осаде славянами Царьграда, закончившейся для них неудачей: разыгралась буря, и русские корабли отошли.

Слайд №4

Славяне тогда не были крещеными, а византийцы совершили большой пев­ческий обряд, обращаясь к богородице с молениями о заступничестве: «Всю нощь молитву створища... богородицы ризу с песними изнесъше. И буря въста с ветром, безбожных Руси корабли смяте».

Слайд №5

 Византийцы с песнопениями обошли вокруг городских стен — вспомним премудрость «на краих забральных»,— и нападение завоевателей было предотвращено.

слайд №6

В середине X века в Киеве уже стояла церковь святого Ильи Пророка.

В вой­ске князя Игоря уже были воины, которые «крещенье прияли суть». И христиане «клялись» в церкви Ильи Пророка, а язычники — на холме перед идолом Перуна. Клятва Ильей Пророком и Перуном для язычников и новых христиан была двой­ным, двуликим, но еще единым ритуальным действом.

В 1111 году русские князья во главе с Владимиром Мономахом  Слайд №7

 одержали ряд крупных побед над половцами. И летописец не забывает отметить, что пере­силить их стало возможным благодаря многократному вознесению к богу песно­пений и молитв: «И поидодоша, возложивша надежю на бога и на пречистую ма­терь его, и на святыя ангелы его. И князь Владимир пристави попы своя, едучи пред полком, пети тропари и кондаки креста честного и канон святой богоро­дицы».

Слайд №8

И даже перед Куликовской битвой гадание совершает сам князь Димитрии Донской. Он прислушивается к голосам птиц и зверей и объясняет их значение, предсказывая победу русскому войску. Воевода Дмитрий Боброк говорит, что знает еще одно гадание — по земле,— которым он много прежних боев испытал, и

прикладывает ухо к земле.

Слайд №9

Вспомним также, как перед Куликовской битвой Сергий Радонежский совер­шил литургию и предсказал князю Димитрию победу, напутствуя его: «Иди и здрав с вой своими возвратишися. Токмо не малодушьствуи».

Пушкинский кудесник слушал Перуна.

Слайд №10

А кого слушал вещий Боян? В «Слове о полку Игореве» он назван внуком языческого бога Велеса — «велесов внуче», Слайд №11  который считался в Древней Руси покровителем искусств. В «Повести временных лет» Велес назван «скотьим богом». Известно, что ему приносили до трети военной добычи. Все это говорит о том, что Велес был покровителем не просто искусств, а  предсказателей, песнотворцев и гусляров, которые гадали исход битвы по знакам и звукам природы, по звучанию музыкального инструмента, Этот образ предсказаиеля, возникший в глубокой древности, простирается до пушкинских строк о поэте-пророке, использующем все образы языческого вещания вместе с образом христианского пророка, слышащего «глас божий».

Слайд №12

Но с приобщением славян к христианству языческие хитрости-мудрости переосмысливались. Им предлагалась замена по основной функции — предсказа­нию. Именно по этому признаку сопоставляются новые христианские книги и книги языческих греческих авторов, когда в Изборнике 1073 года говорится о «хитростных», «творитвенных» и «пророческих» книгах, которые предлагаются взамен «хитростных» и «творитвенных» на том основании, что в них вся хитрость принадлежит уже единому господу богу. В христианстве только ему отводилось владение истинной мудростью, знанием судеб. Лишь он стал говорить устами пророков. И эта новая — обобщенная — мудрость устраняла все противоречия в мире, совпадала с добром и красотой. С принятием христианства она считается исходной, творящей и вечной субстанцией.

С этого момента мир считается сотворенным именно мудрой субстанцией и потому разумным, добрым и прекрасным. А человеку остается лишь восхи­щаться его красотой и славить, хвалить, воспевать Творца!

Образ певческой похвалы Творцу неба и земли действительно пронизывает сочинения славянских и древнерусских авторов X—XII веков. Ему посвящены большие эпизоды в «Шестидневе» Иоанна Экзарха Болгарского, в «Слове о законе и благодати» Илариона, в «Повести временных лет», в «словах» и «поучениях» Феодосия Печерского, Владимира Мономаха, Кирилла Туровского. При всей своей каноничности, обязательности для христианской эстетики образ пения отра­жает реальную картину распространения и бытования певческого искусства в Древней Руси.

До нас дошли сведения о «дворе деместиков» — руководителей хоров и вы­дающихся певцов XI—XII веков. В Киеве был Стефан, в Новгороде — Кирик, а во Владимире — Лука.

Слайд №13

  В Киево-Печерском монастыре обитал монах Григорий, «творец канонов» — больших певческих произведений.

Пение клирошан в церкви обычно сравнивалось с пением ангелов. Чтобы нам лучше представить это, надо знать, что храмы — совершенный акустический, музыкальный инструмент, делающий звучание человеческого голоса величествен­ным и мощным, преображенным в многократном вибрировании обертонов, воз­вращающихся от купола и снова летящих туда... А поющие на небесах ангелы в представлении древних хотя и были бесплотными, все-таки представляли воинст­во небесное, носителей божественной силы. Голос пророков слышался с небес «яко гром». Поэтому в эпоху, символами которой были конь, меч и шлем, пение ангелов было подобно песне воинов, пусть и духовных, как назывались тогда монахи.

Слайд №14

Феодосий Печерский, посвятивший пению значительную часть своих «поуче­ний», говорил: «Пение — то бо съвесть сердца наши». Исходное значение этих слов в понятии «весть». Весть от бога к сердцу и от сердца к богу — высшей субстанции истины и мудрости. Это и весть через бога — от сердца к сердцу всех поющих в храме, объединяющая и возвышающая всех. В словах Феодосия еще есть мысль о вещем певце-прорицателе языческой Руси, слышащем весть небес. В этих словах — корневое значение слова «совесть».

Эстетическое возвеличение образа пения Иларионом имеет точку отсчета даже не на земле — прекрасном создании бога, а в «преисподней» жертвенного закли­нания, осквернения кровью русской земли, о котором говорится в его «Слове» и в «Повести временных лет». От этой точки отсчета исходит Иларион в постоянном возвращении к теме певческой хвалы. Прославление пения у Илариона является прославлением жизни, музыкальная тема становится рефреном и кульминацией текстовых периодов в «Слове о законе и благодати».

Слайд №15

 В кульминации заключи­тельного эпизода «Слова», где Иларион воздает хвалу здравствующему Ярославу и дому его, Киеву и всем христианам, он также ставит образ песнопений:

Виждь внукы твоя и правнукы, како живут,

како храними суть господем, како благоверие держат по преданию твоему, како въ святыя церкви чястят, како славят Христа, како поклоняются имени его. Виждь же и град величьством сияющ, виждь церкви цветущи, виждь хрестьянство растуще,

виждь град иконами святых освещаем и блистающеся и тимианом обухаем,

и хвалами и божественными пении святыми оглашаем!

Как видим, образ певческой хвалы Иларион ставит на вершину той «лестницы», на которой располагает заслуги Ярослава. Музыкальная тема венчает и логику самой композиции «Слова», и его образную иерархию.

Слайд №16

 А по словам Нестора, автора похвального слова Феодосию Печерскому, пение было пророчеством, «вещанием» самого господа бога, а пение в церкви мо­нахов— участие в звучании этого «вещания» божественного:

О, благое соединение, еже боготца песньное вещание...

И вси единогласно друг другу вещающи!

Как видим, в самой терминологии христианского искусства при ее переводе на славянский язык сохранился старый языческий смысл, но смешались акценты, обобщалась и укрупнялась идея, содержащаяся в слове. Переосмыслены были и получили двойное наполнение понятия музыкальных инструментов и музыкальной игры. В текстах церковных песнопений все инстру­менты стали олицетворять премудрость «божественного гласа». В былинах же вос­певается игра древних гусляров, заставляющих заслушаться даже врагов:

И заиграл он во гуселышка яровчаты...

Тут все татара они той игры росслухались,

И не слыхали-то игры⁴ такой на сем свете.

Образ музыкального лада становится метафорой лада человеческих отноше­ний. С другой стороны, те же музыкальные инструменты упоминаются при описании сцен, символизирующих разлад в жизни, действие каких-то бесовских сил.

Слайд №17

 Так, в «Повести временных лет» под 1074 годом рассказывается о монахе Киево-Печерского монастыря Исаакии, затворившемся в пещере и изнурявшем себя подвигом аскетизма. Однажды к нему явились бесы и ударили в сопели, гусли, бубны и начали все играть. И плясал Исаакий, пока остался чуть жив. И то­гда бесы покинули его, «поругавшеся ему».

Здесь нет музыки, а есть тонко и точно выписанная Нестором партитура звукового хаоса. Бесование — разлаженная звучность, в которой остался лишь ритм «хлопота» от движения множества бесов.

Совсем иначе описывается реальная сцена инструментального музицирова­ния, которую застал Феодосий Печерский, придя к князю для духовной беседы и услышав, как «многыя играюща пред ним: овы гусльная гласы испущающем, другыя же органьныя гласы поющем, и инем замарьныя писки глясящем, и тако всем играющем и веселящемся, якоже обычай есть на удовольствие и веселие князю».

При этом сопоставлении представляется бесспорной высокая оценка челове­ческой игры как эстетически положительного явления.

Феодосий был выразителем духовного максимализма. Он утверждал: пиры и веселие проходят, богатства и власть рушатся, остается лишь душа «грешная, унылая, окаянная и оскверненная».

Пиршественное веселие жизни, противопоставленное духовному совершенст­вованию человека, рассматривалось в христианстве как основная опасность развития пороков.

Правда, в «Повести временных лет» описываются щедрые пиры, устраивае­мые Владимиром в большие церковные праздники в честь военных побед. С описания пиров, на которых «похваляются богатыри», начинаются многие былины. Однако княжеские пиры — это одно, а повседневные многоценные трапезы с музыкантами и плясунами — совсем другое. И осуждаемое в них «музицирование», по-видимому, в жанровом отношении существенно отличалось от той высокой игры, которая была «ладной» и «сладкозвучной».

Хорошо известно, что осуждению народных музыкальных инструментов посвящены многие памятники средневековой христианской литературы. Гонения на скоморохов, запреты на инструментальную игру, пение песен являлось обыч­ным. Массив таких текстов настолько велик, что установившееся мнение о борьбе церкви с народным искусством кажется неоспоримым. Для его оправдания, кажется, уже и не осталось оснований. Но все же хочется еще раз взглянуть на тексты, где осуждались «бесчинные» празднества, содержащие, помимо музыкальной игры, еще многое другое: «Егда упиваетеся, тогда блудите и играете, плищете, поете, пляшете, в сопели сопете, кощунаете, срамословите, кличете, сваритеся, празднословите, море вам до колена, смеетеся, крадете, бьетеся, деретеся».

Древняя Русь располагала годовым кругом календарных песен и праздников, эпическими жанрами, протяжной лирической песней, свадебным фольклором и погребальной обрядностью. В документах же, осуждающих народное творчество, встречаются в основном те жанры, которые находятся на грани эстетического,— смеховые  и  скоморошьи   действа.

Идея апокалипсиса в представлении средневекового книжника — это оборот­ная сторона сотворения мира, его сотворенности добрым духовным началом, мудро одарившим мир светом, жизнью и многоразличным богатством. Но если начало мира происходит от бога, то конец его — от людей, умножения их пороков и греховных деяний, умножения вражды и пагубы природы.

Характерно, что тексты апокалипсических предсказаний и тексты повество­ваний о сотворении мира зеркально противостоят друг другу и в перечислении всех природных благ, зарожденных или гибнущих, и в проведении музыкально- эстетических моментов.

Слайд №18

 И если в «Шестодневе» это образ всеобщего пения, то в апокалипсисе — образ всеобщей скоморошьей игры и «вражиих песен», которые «всюду будут петы».

На этой шкале ценностей — от сотворения и славы мира до конца его и раз­рушения человеком — расположены система координат искусства Древней Руси, эстетических и этических категорий.

Слайд №19 Мудрость, которая лежит в основании мироустройства, противопоставляется не глупости, как можно было представить, а — буйству. «Люди будут буи, а не мудры». Мудрость противопоставляется буйству, неправедности, зависти, лицемерию, златолюбию, сквернословию и не­эстетическим явлениям искусства.

Слайд №20 Противопоставляется как категория, способ­ная противостоять всем человеческим порокам, продлить жизнь на земле и укра­сить мир.

Слайд №21

Положения древнерусской эстетики об искусстве, как премудрости, фило­софском осмыслении жизни и поиске путей в будущее, об искусстве как пророчест­ве и песнотворце как пророке представляются основополагающими.

 Слайд №22 Представле­ния  о высоком и серьезном предназначении искусства, зажигающего божественный свет истины в душе человека, являются основополагающими и сегодня, особенно в дни поста предшествующего Рождеству Бога Нашего Иисуса Христа.

Подготовил:

учитель истории и обществознания МОУ СОШ №2 Панин Андрей Геннадьевич

13.12.2013 года